Однажды тихим зимним вечером молодой запорожский атаман сидел у себя дома, окружённый густыми кольцами табачного дыма, который он выпускал из своей люльки чуть не каждую секунду. От нечего делать он даже начал мурлыкать себе под нос какую-то незамысловатую песенку о гетмане Богдане, которую сам только что и сочинил. Вдруг снаружи раздался какой-то шум - это скрипел снег под чьими-то тяжёлыми сапогами, а потом раздался громкий стук в окно и знакомый голос старого пирата Сильвера проорал, заглушая свист ветра:
- Эй там, на юте! Тысячу чертей! Почему бы вам не отдать швартовы, мистер козак и не впустить в вашу скромную каюту старого приятеля, а? Каналья! Я уже битый час нахожусь на этом собачьем холоде, сто морских червей тебе за пазуху, ну и мороз же, дьявольщина! А может, свежий испанский ром так сильно ударил тебе в голову, что ты уже и о существовании друга позабыл, а? - Сильвер добродушно рассмеялся своим немного хрипловатым смехом.
Конечно, никакого рома у запорожца отродясь не водилось, разве что горилка, но её почему-то старый пират предпочитал не пить, а уж если наливали, демонстративно обнюхивал чашку и выливал тайком от хозяина дома всё содержимое в цветы, которые у казака тоже имелись, на окне в небольшом горшочке.
Не дожидаясь, пока Сильвер окончит свою обычную для него приветственную тираду, Оверко открыл окно - в лицо ему тут же ударил морозный ветер пополам со снегом - и втащил обалдевшего пирата прямо через окно в дом. Плюхнувшись на пол, пират ошалело повертел своими маленькими глазками туда-сюда-обратно, а потом неуклюже поднялся и заключил друга в медвежьи объятья.
- Тысячу чертей, Оверко, как я рад! Почему же ты, старая шельма, не заходишь ко мне, а, криветка ты недосоленная!
Он принюхался.
- А табачок-то знатный! Отсыпишь мне горсточку?
Через пять минут друзья уже сидели за большим столом и беседовали о том, о сём. И вдруг Оверко сказал:
- А как ты думаешь, Джон, а не навестить ли нам сегодня ту прекрасную дивчину, что огрела меня на рынке своим тяжёлым коромыслом, а?
- Это дело хорошее, - согласился Сильвер, - но ведь ты знаешь, что баба на корабле что немцу твоя горилка, да и к тому же она ведь тебе коромыслом по бошке съездила, не мне.
Запорожец даже растерялся сначала, а потом вспылил:
- Что ты мелешь, ось я тебе зараз макогоном та й по спині, будеш у мене знати, як ображати таких красунь, як ота дівчина!
- Ну ладно-ладно, я всего лишь пошутил, - примиряющим тоном произнёс Сильвер, - но если ещё и мне этим коромыслом достанется, я за себя не отвечаю!
- Эх, не даром тебя прозвали окорок, да ещё и долговязый. Да тебе друг предлагает приятно провести вечер, да ещё и в женской компании, а ты!.. Дубина ты, вот ты кто, понятно!
Оба друга захохотали, да так громко, что со стен посыпалась штукатурка. Казак и пират подтянули пояса, поправили кто кортик, а кто саблю, - одним словом, прихорошились, даже усы друг другу пригладили, и вышли на улицу, держа курс прямо к дому Аметистового Дракона, в котором, судя по некоторым слухам, очень часто бывает и Териона. Им повезло, ветер был попутный и погода им благоприятствовала.